24 февраля 2022 года, вторжение россии в Украину ошеломило всех, особенно Европу и западный мир. Эта война полностью разрушила политические и геостратегические планы. Кроме того, она вызвала сильнейший шок, как от электротока, какого не помнит международное уголовное правосудие уже долгий период времени.
В первую очередь потому, что до этого никогда еще конфликт не был так тщательно задокументирован и проанализирован в реальном времени многими участниками. Такой прорыв – как мы увидели это в Сирии и других недавних конфликтах – стал возможным благодаря мобильным телефонам и новейшим технологиям. Но ситуация в Украине уникальна тем, что она открыла доступ к своей территории и просит помощи со стороны международного уголовного правосудия.
Кроме того, с самого начала под руководством президента Владимира Зеленского, Украина публично заявила о двух направлениях ответа на агрессию: первое — сопротивляться путем вооруженной борьбы; второй – отвечать на насилие правовым оружием. Таким образом, за три месяца с начала войны Генеральная прокуратура Украины открыла более 13 000 дел, уже расследовала и провела первый суд за военные преступления. 23 мая, в рекордно короткие сроки, сержанта Вадима Шишимарина, которому едва исполнился 21 год, приговорили к пожизненному заключению за стрельбу по гражданскому лицу в Сумской области (северо-восточная часть Украины). Это только начало, поскольку уже продолжаются другие суды, на которые, вероятно, будет продолжать давить общественное мнение, а бомбы будут продолжать сыпаться на территорию страны.
В этой задаче появилась новая составляющая, подвигнутая единодушной реакцией многих европейских и западных стран: Международный уголовный суд (МУС). 39 стран сразу собрались на заседание, требуя начать расследование, хотя ни Украина, ни российская федерация не являются сторонами Суда. Украина, не подписавшая Римский Устав, учредительный договор МУС, в 2014 году официально признала юрисдикцию Суда по преступлениям, совершенным на ее территории. Благодаря такой поддержке, невиданной ранее, ответ прокурора МУС Карима Хан не заставил себя ждать: он не только начал расследование, но и 16 марта прибыл на место, и даже провел виртуальную встречу с президентом Украины. Ряд европейских и западных стран объединили усилия, предоставив МУС, кто ресурсы, кто экспертов. Никогда еще ни одна страна не видела преступлений, совершенных на ее территории, задокументированных и расследованных таким количеством экспертов и следователей, как национальных, так и международных, в рекордно короткие сроки.
В контексте, когда война, кажется, далека от завершения, не может ли эта агрессивная, но эффективная уголовная политика не вызывать вопросов или даже интерпретироваться как отсутствие нейтралитета, поскольку ее поддерживают участники конфликта? Или рисковать подлить масла в огонь? Может ли страна, на которую напали, которая изо дня в день страдает от беспрецедентного насилия, быть уверена, что ее институты будут способны судить быстро без излишних эмоций? Непредвзято и в рамках необходимых стандартов, соблюдая права защиты? Ведь национальные и планетарные эмоции и боль огромны и законны, а коммуникация вокруг этой войны играет первоочередную роль с обеих сторон конфликта?
МОЖНО ЛИ СУДИТЬ ВОЙНУ ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫ?
Этот конфликт только начался, а термины «военные преступления» и «преступления против человечества» уже у всех на устах, со всех сторон появляется аналитика, а медиа непрерывно освещают эту тему уже три месяца. Сенсационное вхождение МУС в сердце украинского конфликта заслуживает серьезного рассмотрения рисков политической инструментализации Суда, если посмотреть под другим углом зрения.
Такое срочное обращение в МУС напоминает исторический прецедент. 3 марта 2011 года МУС приступил к расследованию возможных преступлений против человечества, совершенных на территории Ливии. МУС был созван пятью днями ранее Советом Безопасности ООН, вскоре после начала конфликта. Если бы обращение Украины не вызвало столько шума в СМИ, скорость реакции была бы почти такой же, хотя тогда расследование было инициировано пятью членами Совбеза, включая россию. Тогдашний прокурор Луис Морено-Окампо предупредил: «В Ливии не будет безнаказанности». Через 11 лет, из-за отсутствия сотрудничества со стороны Ливии, редкие выданные ордера на арест все еще не выполняются, расследования осложняются из-за запрета на доступ к территории. А ливийские жертвы все также не видят на горизонте справедливости.
Так что приятно видеть, что Международный уголовный суд выполняет свою работу в Украине. Этому, несомненно, способствует прочное сотрудничество с украинской стороной, которая сама вовлекается в скорый процесс национального правосудия, возможно, даже немного слишком. С другой стороны, удивительно видеть МУС таким активным, таким заметным на публичной сцене и деятельным в таком темпе, который многие хотели бы видеть в отношении других предыдущих или текущих конфликтов. Мы также можем с удивлением отметить, что МУС быстро отреагировал на запросы европейских и западных государств, преимущественно членов НАТО, видимо потому, что они не смогли обратиться в Совет Безопасности, постоянным членом которого является российская федерация.
Но мы мало слышим о том, как некоторые страны, особенно африканские страны, смотрят на эту позицию. Возможно, нам следует лучше прислушаться. Потому что, действуя таким образом, МУС создает себе имидж, несущий риск – выдавать себя за эффективное оружие правосудия… для могущественных. Его надежность, его нейтральность и его эффективность регулярно подвергаются сомнению, в долгосрочной перспективе такой риск может иметь катастрофические последствия.
Таким образом, в этом российско-украинском конфликте, наполненном коммуникационными стратегиями, МУС предлагает тем, кто его критикует на этой территории западной инструментализации, своеобразный «подарок». Становясь публично и безоговорочно на сторону тех, на кого напали, не дожидаясь судебной видимости совершенных преступлений и их контекста, МУС становится участником коммуникации и сильным рычагом международного политического давления для Украины. Если агрессия и преступления, которые претерпела Украина, здесь не отрицаются и не оспариваются, МУС определенным образом «берет в руки оружие» и занимает позицию в этом конфликте.
Мус на службе у запада?
Совершенно случайно, 10 марта, через четырнадцать дней после начала конфликта в Украине, прокурор Хан обнародовал свое намерение выдать ордера на арест за вооруженное вторжение россии в Грузию в 2008 году, расследование которого было открыто в 2016 году. Хотя эти ордера существуют уже несколько лет, новый прокурор МКС, решив обнародовать их, продемонстрировал, как конфликт в Украине изменил на 180 градусов ракурс, прежде всего некоторых стран-членов МУС.
Инициативы, принятые новым прокурором, в долгосрочной перспективе могут навредить доверию к МУС, превратив его в оружие войны или, по крайней мере, в инструмент, слишком очевидно находящийся в руках и на службе Запада. Словно он «мчится» за ведущими силами НАТО против другой, ядерной, силы – российской федерации.
Международный уголовный суд отмечает неоспоримый прогресс в глобальном марше к большей справедливости, и его необходимо защищать и поддерживать. Совместное стремление уменьшить безнаказанность в мире за тяжкие преступления должно объединять государства, а не разъединять их. В этой перспективе МУС должен сохранить доверие всех государств и их граждан. Поэтому, если он не хочет потерять доверие, ему придется соблюдать осторожность, чтобы не превысить свои полномочия судьи; гарантировать позицию нейтралитета, равенство в своем подходе ко всем ситуациям и беспристрастность к процессу, глубоко необходимому международному уголовному правосудию, чтобы сохранить доверие всех.
Подобным образом, преданность Украины делу правосудия чрезвычайна и может служить примером в будущем, применяя быстрые судебные процессы для восстановления справедливости в отношении жертв, и таким образом более конкретно ответить на их надежды. Но мы не должны игнорировать замечания о том, что правосудие нуждается в спокойном беспристрастном контексте, по крайней мере, для того, чтобы каждый обвиняемый мог понять содержание своих действий, чтобы каждое преследуемое лицо можно было судить без каких-либо эмоций или мести, а также в справедливой гармонизации подходов, в частности, по вынесенным наказаниям.
Война в Украине является печальной возможностью для международного правосудия и МУС, в частности, объединить беспрецедентные средства и поддержку. Война также несет в себе риск заплатить слишком высокую цену, в среднесрочной или долгосрочной перспективе, за отсутствие четких гарантий защиты от рисков восприятия ее инструментуализированной одним из лагерей.
Юрист, более 25 лет специализируется на международных преступлениях. Соучредитель негосударственной организации «Мы – не оружие войны / We are not Weapons of War (WoWW), которая работает с жертвами военного насилия.
