Уровень напряжения в уголовном деле против Геннадия Германа был достаточно высоким с самого начала. В начале судебного процесса, который длился с октября 2022 года, в социальных сетях начала распространяться фейковая история о том, что суд в Николаеве уже приговорил Германа к пожизненному заключению, но его адвокаты добились пересмотра приговора в Приморском суде Одессы. Такая процедура невозможна с юридической точки зрения, но этот слух задал тон и дал понять, насколько чувствительным является это дело в Украине. В конце концов, 28 июня суд в Одессе таки приговорил бывшего руководителя Николаевской районной прокуратуры к пожизненному заключению. Это первый случай, когда чиновника такого ранга судили за государственную измену во время полномасштабной войны.
По версии обвинения, в начале марта прошлого года Герман сам связался с администратором пророссийского Telegram-канала и попросил его личные контакты. Админом оказался российский пропагандист с украинским паспортом Юрий Подоляка. Предполагается, что прокурор Герман не соглашался с информационной политикой украинской власти, хотел оккупации и рассчитывал на руководящую должность в случае захвата Николаева российской армией, и поэтому предложил свою помощь «блогеру». В переписке Герман якобы сообщал о своем влиянии на местных правоохранителей и что в случае оккупации убедит также и их изменить присяге на верность Украине.
Подоляка сразу поручил Герману передавать всю информацию, которая есть в его распоряжении как у руководителя Николаевской окружной прокуратуры, относительно военной обстановки в Николаеве и области. Полученную информацию блогер пересылал подполковнику военной разведки России Игорю Безлеру.
Разглашенная информация
Информация включала текущие персональные данные российских военнослужащих и участников незаконных вооруженных формирований и диверсионно-разведывательных групп, попавших в украинский плен, сведения о количестве погибших военнослужащих, полицейских и гражданских лиц.
В конце февраля 2022 г. управление Национальной полиции в Николаевской области зарегистрировало уголовное производство по факту гибели украинских военных и гражданских в первые дни после российского вторжения. Чтобы опознать тела и передать их родным для захоронения, составлялись списки погибших. Герман был процессуальным руководителем в этом деле и, как впоследствии засвидетельствовали сотрудники полиции и прокуратуры, постоянно получал последние данные. Он якобы передал эту информацию своему контакту в Telegram.
Также Герман присылал личные наблюдения о работе правоохранительных органов в регионе, об оперативной обстановке в городе – состоянии мостов, загруженности основных дорог, настроении действующих и бывших сотрудников правоохранительных органов и т.д. Также предоставил информацию об особенностях процессуального оформления военнопленных и отделениях для пленных в учреждениях отбывания наказаний с указанием названия учреждения, адреса его расположения, заполненности, ФИО руководителей таких учреждений и их номера мобильных телефонов.
30 марта Герман прислал изображение оперативной сводки ОП № 1 Николаевского районного управления полиции Главного управления Национальной полиции в Николаевской области о последствиях ракетного обстрела помещения Николаевской областной военной администрации, с указанием даты и времени данного обстрела, количества погибших и пострадавших, в т.ч. с уточнениями о принадлежности погибших к конкретному военному формированию или правоохранительному органу.
Также он сообщил Подоляке пароли для прохождения блокпостов в Николаеве и области и о смене данных паролей. 4 апреля прокурор направил сведения о результатах работы ГСЧС в Николаевской области по ликвидации последствий вооруженной агрессии РФ – данные о количестве случаев привлечения ГСЧС с конкретным районом и улицей населенного пункта, количестве поврежденных объектов, количестве пострадавших и погибших лиц, с указанием военнослужащих среди них, количестве обезвреженных взрывоопасных устройств и отработанных заявлений граждан по таким случаям, количестве населенных пунктов отключенных от электро- и газоснабжения.
Ловушка, устроенная украинскими разведывательными службами
В этот же день Герман был задержан. Как оказалось, прокурора фиксировали – работники Службы безопасности Украины сняли информацию с мессенджера Telegram и прочитали переписку Германа. Уголовное производство зарегистрировали еще 15 марта 2022-го. Чтобы доказать факт слива информации, следователи организовали для Германа фейковые документы – список четырех погибших украинских военных и сведения о работе ГСЧС в Николаевской области. А также привлекли к конфиденциальному сотрудничеству одного из руководителей полиции Николаевской области и чиновника местной ГСЧС, которые передали поддельную информацию Герману.
С 15 марта по 4 апреля 2022 года Герман прислал Подоляке следующие файлы: «Список плен», «Ситуация Николаев», «Отделения_для_военнопленных», «Гражданские погибшие», «ОГА 03.04.22_15 30». Во время избрания меры пресечения Герман не отрицал факта передачи информации Подоляке, но говорил, что отправлял информацию блогеру, которого нашел в интернете с целью объективного освещения ситуации в Украине.
«Месть предателям»
Родственники украинских военных, погибших во время ракетного обстрела казармы 79-й отдельной десантно-штурмовой бригады Вооруженных сил Украины в Николаеве 18 марта 2022 года, где погибло по меньшей мере 50 человек, начали приходить на судебные заседания, держа в руках портреты погибших. Они обвинили Германа в ответственности за смерть своих близких. Однако в обвинительном акте не упоминается, что взрыв казармы произошел по наводке Германа, а родственники погибших солдат не были признаны потерпевшими по этому делу. Однако они в конце концов убедили суд сделать процесс над Германом частично публичным.
У Оксаны Руцкой, руководительницы ОО «Правозащитная группа», во время атаки погиб 25-летний сын Николай Новиков. Женщина объединила людей, которые после обстрела казарм в Николаеве, как и ее семья, искали в соцсетях информацию о пропавших. Они создали Viber-группу «Месть предателям», насчитывающую более 80 участников, которые уже похоронили погибших и требуют наказания виновных. В другой группе «Николаевские казармы» объединяются те, кто еще надеется, что их родные живы, но, возможно, в плену.
Как рассказывает женщина, сын служил в президентском полку на срочной службе, испробовал себя судовым поваром. За полгода до полномасштабного нападения Новиков подписал контракт в морскую пехоту и его отправили на обучение в Чаплинку Херсонской области. Там он и встретил большую войну, когда утром 24-го февраля россияне начали обстреливать военный городок. Враг продвигался быстро и через пару дней Новикова и его товарищей перебросили на оборону Николаева.
Ужас в казармах
«Мы своего сына слышали последний раз 17-го [марта] в 11 или 12 ночи. Он сказал: «Мы пришли с задания, мы измотаны, ложимся спать, а завтра утром снова на задание. Произошли жестокие бои под Вознесенском, под Снигиревкой и это все отбивали наши ребята, Херсонское направление». Когда он перестал выходить на связь 18-19-го, думали, что на задании, отобрали телефоны. Даже представить не могли, что такая трагедия.
Потом из неофициальных источников стало известно о взрывах в казармах. Начали звонить в воинскую часть, в морг, в больницы... Получили ответ, что морские пехотинцы на задании, что они не могут выйти на связь. Я связалась с начальником территориальной обороны города Николаева. Он меня заверил, что 137 батальона в казармах не было, что они были на задании. Мы успокоились на несколько дней. А потом, когда в Фейсбуке я прочитала большое количество сообщений, что ищем-ищем, 17-го последний раз выходил на связь, я сказала своей семье, что мы ждать дальше не будем. 25-го мы поехали в Николаев, который находился под жесткими обстрелами. Мы ехали по больницам его искать, не думали, что такое горе. Но проезжали мимо морга, и я сказала, давайте заедем убедимся, что его там нет. Заехали втроем – я, муж, невестка», – рассказала Руцкая.
«Там четыре ангара и ребята лежали штабелями на полу, – продолжает женщина. – Их приходилось переступать, чтобы всех опознать. Руки и ноги были у некоторых отдельно, внутренности в мешках... Первое, что врезалось в память, – это мамы, которые сидели над трупами своих детей и кричали. Это было страшно. В первом ангаре не нашли, хотя некоторых переворачивали и смотрели, потому что некоторые были обгоревшие, некоторые без головы, то есть по кускам... Когда зашли во второй ангар, он лежал без лица, пакет был на голове. Мы прошли мимо него. А потом, когда возвращались обратно, муж стал как вкопанный, словно что-то почувствовал. Там кусок бороды был... Я увидела кольцо на руке. Невестка его оттерла платком и начала кричать, потому что она его подарила и знала, как выглядит то кольцо. Так нашли. Нам никто ничего не говорил, никто не вызывал. Если бы сами не поехали, то, наверное, не нашли бы его до сих пор. Некоторые мамы до сих пор ищут и надеются, что дети в плену. Они сдали ДНК, но не узнают то, что им показывают. До сих пор некоторые тела находятся в морге в Николаеве. Таких около 20 семей, которые до сих пор не похоронили детей, потому что они думают, что это не их родные.»
Кто виноват?
Виталий Салук приходит на судебные заседания с портретом своего 22-летнего сына Андрея. Парень служил в Николаеве по контракту. 26 февраля контракт у него закончился, но началось полномасштабное вторжение РФ и всех автоматически оставили. После прилета в казарму отец полгода искал сына. Трижды сдавал ДНК. Один раз эксперты допустили халатность, другой раз образцы ДНК не доехали на анализ. Только в сентябре прошлого года парня похоронили.
Игорь Гузенко – отец 19-летнего бойца Владислава, который 27 февраля ушел добровольцем. 14 марта он выводил украинских военных из окружения под Херсоном, а 18-го погиб. «То, что рассказывает власть, что перед тем, как отправить срочников на передовую, их отправляют на обучение... Никакого обучения, ничего. Он был пулеметчиком на «Казаке» [бронированный автомобиль]. Необученный ребенок 19 лет на спецавтомобиле – это полный маразм», – говорит Гузенко.
В настоящее время возбуждено три уголовных дела по фактам обстрела казарм в Николаеве. СБУ ищет российских летчиков, которые выпускали ракеты, и их командиров. Главное следственное управление Национальной полиции Николаевщины расследует умышленное убийство и ГБР проверяет возможные неправомерные действия должностных лиц украинской армии, которые положили солдат спать в казармах, хотя знали, что прилеты по казармам уже были. Оксана Руцкая, которая следит за продвижением следствия, говорит, что свидетелей тех событий очень мало. Военных, которые остались живы после обстрела казарм, отправили на ноль и вызвать их для дачи показаний невозможно, а некоторые и боятся что-то рассказывать, когда речь идет об их непосредственных руководителях.
«К стене – и все!»
Руцкая рассказывает, что Герман на родителей никак не реагирует. «Опускает глаза к полу и все. Потому что родители кричат и проклинают. А какая может быть реакция на человека, который приложил руку к смерти близких?! А на вопросы суда он отвечает коротко», – рассказывает женщина.
Однажды люди около часа ждали под дверью зала судебного заседания, ожидая, пока Германа допросят. Давать объяснения в присутствии публики обвиняемый отказался. Людей впустили на дебаты.
«Я бы не затягивал. А вызвал бы кучу репортеров, телевидение и отдал его [Германа] родителям, – говорит Гузенко в коридоре суда, ожидая приговора. – И следующий, кто бы задумал предать Родину или сделать корректировку, очень хорошо бы подумал. А так полтора года длится процесс. Он сидит на казенном питании. Его привозят, увозят... Я не застал сталинские времена, но знаю, что это. К стене – и все!»
Герман меняет свою позицию
Материалы негласных следственно-розыскных действий, которые должны были бы пролить свет на общение Германа с Подолякой, по настоянию участников процесса изучали в закрытом заседании. Прокурор объяснял это тем, что сведения о методах деятельности правоохранительных органов и негласного сбора информации не должны быть общеизвестными. За закрытыми дверями изучали сведения о личной жизни и допрашивали Германа.
Во время открытого заседания, прокурор Александр Чокля сказал, что Герман неоднократно менял показания, пытаясь ввести суд в заблуждение. В подготовительном заседании, а также при избрании и продлении меры пресечения он не отрицал передачу информации Подоляке. Однако обвиняемый сообщил, что воспринимал его исключительно как блогера, журналиста. Как рассказал прокурор, на допросе в суде Герман высказал предположение, что информацию могли передавать другие лица, которые имели доступ к его мобильному телефону. Зато во время допроса, а также в судебных дебатах, Герман заявил, что Подоляка ему вообще не известен и он мог лишь несколько раз просматривать его видеоролики на Youtube. «Я не совершал государственной измены. Игоря Безлера и Юрия Подоляки я не знаю, ни разу не встречался, не общался. Никаких документов я им не передавал. Виновным себя не считаю. Прошу принять законное и справедливое решение», – сказал обвиняемый.
Квалифицируется ли информация как «тайная»?
Адвокат Станислав Клименко в дебатах говорил, что вина Германа не только не доказана, но и опровергается материалами дела. Защита считает, что передача информации может быть государственной изменой только тогда, когда такая информация составляет государственную тайну. Если же информация относится к категории служебной, то правонарушение должно квалифицироваться по статье 330 Уголовного кодекса (передача или сбор сведений, составляющих служебную информацию, собранную в процессе оперативно-розыскной, контрразведывательной деятельности, в сфере обороны страны). Это преступление наказывается максимальным заключением до 8 лет.
«Никаких ссылок на законодательное определение статуса информации, которую якобы передавал Герман, как государственной тайны или служебной, обвинительный акт не содержит... Отсутствуют критерии, какая именно информация помогает иностранному государству в проведении подрывной деятельности против Украины. И, к сожалению, решают этот вопрос работники органа досудебного расследования и прокуратуры по собственному усмотрению, а не закон. Такой подход является произвольным. Нарушена установившаяся практика Европейского суда по правам человека относительно четкости, ясности и предсказуемости закона... Прокурор квалифицирует государственную измену как передачу информации, которая, по мнению следствия, вредит обороноспособности, но в то же время не составляет ни государственной тайны, ни служебной информации», – сказал адвокат.
Прокурор Андрей Милевский объяснил, что Герману не инкриминируют госизмену в форме шпионажа, для которой и необходимо, чтобы переданная информация была тайной. А речь идет о помощи иностранному государству в подрывной деятельности против Украины, которая может иметь разные проявления. В Уголовном кодексе нет определения понятия подрывная деятельность, что дает возможность для субъективных трактовок. Прокурор и сам в дебатах признал, что подрывная деятельность является оценочным понятием, но настаивает, что вина в госизмене доказана.
Роль Подоляки
Блогер Подоляка является гражданином Украины. По словам адвоката, прокурор не предоставил доказательств того, что Подоляка представляет Российскую Федерацию. На самом деле, доказательством такого представительства должен быть договор или акт юридического лица. Подоляку заочно судят в Виннице, на западной Украине, за оправдание вооруженной агрессии, но приговора еще нет. По мнению защиты, нет никаких доказательств того, что Подоляка сотрудничал с Российской Федерацией или предоставлял информацию Российской Федерации.
Защита опровергает и отправку информации. В результате осмотра мобильного телефона, заключения компьютерно-технической экспертизы общение Германа и Подоляки в формате вопрос-ответ якобы не установлено. «Сам факт наличия у Германа файлов, которые в дальнейшем, по версии обвинения, передавались Подолякой [российскому подполковнику] Безлеру, не может свидетельствовать о передаче таких файлов Подоляке», – говорил Клименко.
Во время досудебного следствия было установлено еще 23 человека, которые имели доступ к такой информации. Но прокурор не захотел допрашивать их всех в судебном заседании.
Защита просит об оправдательном приговоре
Адвокат Владислав Каланжов просил суд подумать о переквалификации действий Германа и избрать ему менее суровое наказание, чем предусмотрено законом. А в случае признания виновным в государственной измене в условиях войны назначить минимально возможные 15 лет заключения, но в то же время, поскольку вину Герман не признает, то и оправдать совсем. Прокурор доводы защиты отрицал, говоря, что факт непосредственной передачи информации Германом Подоляке является доказанным. Между ними неоднократно происходило общение в мессенджере Telegram, в котором инициатором выступал именно Герман. Переданная информация, по словам прокурора, содержит не общедоступные сведения, а такие, которые получались Германом на руководящей должности в прокуратуре. Именно для подтверждения передачи такой информации изготовили поддельные документы, причем справки, касающиеся работы ГСЧС, как говорил в суде свидетель, привлеченный к конфиденциальному сотрудничеству, никому, кроме Германа, не передавались.
Бросание яиц в обвиняемого
После выступлений в дебатах люди не сдерживали эмоций. «Вспомни, что ты говорил, когда тебя задерживали? Сволочь! Что ты хотел работать прокурором главным у рашистов [русские фашисты]. У тебя одна цель, один мотив. Вот зачем он сдал наши позиции, сдал наших ребят. Он не виноват! Права человека! А где наши права – права родителей? Права наших детей на жизнь?» – выкрикивали родители погибших бойцов в зале.
Присутствующие не понимают, как кто-то осмелился быть адвокатом Германа. «У моего сына был трехнедельный ребенок. А вы защищаете подонка такого», – кричит заплаканная женщина адвокату Клименко, который в это время стоит в стороне и, будто не обращая внимание, разговаривает по телефону.
Примерно через полтора часа все возвращаются в зал. Оглашается резолютивная часть решения. Германа приговаривают к пожизненному заключению с конфискацией имущества. Он, как всегда, невозмутимо слушает, не показывая никаких эмоций. Родственники погибших вытирают слезы. Герману разъясняют, что он может подавать апелляцию и знакомиться с материалами дела. «Кроме того, для процедуры, вы имеете право на помилование», – говорит обвиняемому судья Осиик. Эта реплика вызывает недовольные комментарии в зале: «Как это помилование?» – говорит родственник жертвы. Судебное заседание объявляется оконченным.
«Слава Украине! Смерть врагам!» С такими словами женщины бросают в Германа яйцами. Желток растекается по стеклянной кабине. «Большое спасибо, господин судья! Чтоб ты, сука, сдох! Героям Слава! А врагам Украины – смерть!» Кто-то включает на телефоне гимн Украины. «Казнить в тюрьме! Государство, сука, сдал».
Яичную скорлупу сметают на совок. Те же женщины, которые бросали яйца, сами вытирают салфетками заляпанную кабину. «Нам терять нечего, мы потеряли самое главное», – говорят они, при этом плачут.
Этот репортаж входит в цикл публикаций о правосудии по военным преступлениям и подготовлен в партнерстве с украинскими журналистами. Первая версия этой статьи была опубликована на новостном сайте «Судебный репортер».
