«Это экологическая катастрофа на уровне с Чернобылем [ядерной катастрофой, произошедшей в Украине в 1986 году в 130 километрах к северу от Киева]», – говорит Максим Попов, специальный советник Генерального прокурора Украины по вопросам экологических преступлений, о вреде, причиненном взрывом огромной Новокаховской плотины 6 июня.
«Более 150 прокуроров и более 250 региональных и национальных следователей работают – объясняет он, – над этим расследованием», которое касается трех областей, которые пересекает река Днепр: Херсонской, которая больше всего пострадала от наводнения; Николаевской, расположенной ниже по течению; и Запорожской, расположенной выше по течению, где находится крупнейшая в Европе атомная электростанция, охлаждение которой частично зависит от уровня воды в Днепре. Следует отметить, что в случае атаки на Запорожскую электростанцию загрязненная вода больше не будет сдерживаться плотиной и беспрепятственно потечет в Черное море.
8 июня, когда более 2 300 гражданских лиц были эвакуированы из затопленных районов Херсона, украинский президент обратился к «международному сообществу защитников окружающей среды» в речи, которая транслировалась в Интернете, призвав Россию понести ответственность за «террористический» акт, который является «экоцидом». Владимир Зеленский призвал «не оставлять Украину наедине с этой трагедией». Для прокурора Попова «важно, чтобы международное сообщество осознало последствия войны, объявленной россиянами». «Когда речь идет об окружающей среде, нет границ, и когда агрессор наносит по ней удар, страдают не только украинцы: все экологические системы взаимосвязаны», – говорит он.
МУС выезжает на место происшествия
Как сообщают украинские СМИ, 11 июня представители Международного уголовного суда (МУС) вместе с Генеральным прокурором Украины Андреем Костиным посетили Херсонскую область. Они встретились с областными прокурорами и посетили затопленные районы. Они не имели доступа на территорию Каховской плотины, которая контролируется Российской Федерацией. Расследование точных причин взрыва может быть проведено только при поддержке спецслужб и открытых источников, в частности, спутниковых.
7 июня на срочном заседании Совета Безопасности ООН Москва, со своей стороны, обвинила Украину в «диверсии». Ни одна независимая следственная группа до сих пор не смогла посетить место подрыва плотины. И, как ни странно, согласно сообщению в Newsweek, неделей ранее, 30 мая, Россия приняла новое законодательство, запрещающее возбуждение расследований аварий, которые могут произойти на «гидротехнических сооружениях», в контексте ее военных операций в «аннексированных» украинских регионах Донецкой, Луганской, Херсонской и Запорожской областей.
В том числе и неправительственные организации
«Разрушения, вызванные этой катастрофой, невозможно переоценить, и они, безусловно, будут ощущаться в течение многих лет, поскольку целые отрасли, от ирригации до сельского хозяйства, водоснабжения, рыболовства, разведения скота и многих других, сейчас сталкиваются с широкомасштабными, долгосрочными и серьезными последствиями», – описывает в своем заявлении Юсуф Саид Хан, юрист неправительственной организации «Global Rights Compliance», который был в составе делегации Генерального прокурора, находившейся на месте происшествия 10 и 11 июня. Он утверждает, что «голод», который может возникнуть в результате стихийного бедствия, будет являться военным преступлением.
Дело Каховки мобилизует многих деятелей в Украине, в том числе несколько национальных и международных организаций. «Учитывая масштабы нанесенного ущерба, Каховка имеет все шансы рассматриваться в МУС», – говорит Дмитрий Коваль, юрист украинской неправительственной организации Truth Hounds, которая занимается документированием экологических преступлений и поддержкой национальных и международных расследований в Украине.
Экоцид – преступление согласно украинскому и российскому законодательству
Но в специфическом вопросе экологических преступлений украинскому законодательству нечего стесняться, если сравнивать его с Римским статутом – правовым документом, регулирующим деятельность МУС. Последний не включает в себя преступление экоцида. А его статья 8, определяющая военные преступления как «широкомасштабный, долговременный и серьезный ущерб естественной среде», требует доказательства умышленности действий, с одной стороны, и «чрезмерности» действий по отношению к ожидаемому военному превосходству, с другой. Хотя вполне возможно, что эти критерии будут соблюдены в случае с Каховкой, они могут заставить МУС, который, в отличие от других преступлений, не высказывался по этому поводу, колебаться с проведением этого расследования.
Согласно украинскому законодательству, как объясняет Попов, статья Уголовного кодекса, которая наказывает за «нарушение законов и обычаев войны», ссылается на «международные документы», а следовательно, на Дополнительный протокол к Женевским конвенциям, принятый в 1977 году после войны во Вьетнаме и американских бомбардировок «Агентом Оранж» («Agent Orange»). Этот текст запрещает использование средств ведения войны, которые могут нанести «широкомасштабный, долговременный и серьезный» вред окружающей среде. Он также защищает «[гражданские] объекты, включающие в себя опасные силы» – а именно плотины, дамбы и атомные электростанции – которые не должны подвергаться нападению во время вооруженного конфликта.
Но главное преимущество украинского законодательства заключается в том, что в 2001 году в Уголовном кодексе Украины появилась статья об экоциде. Преступление, которое «на данный момент не считается самостоятельным преступлением нигде в мире», – отмечает Попов. И, хотя определение этого преступления унаследовано от Советского Союза, а также существующее в российском законодательстве, сформулировано в довольно размытых понятиях и редко было предметом судебных разбирательств, оно заслуживает внимания тем, что существует. «Мы первопроходцы, в международной системе нет прецедента», – говорит специальный советник по вопросам экологических преступлений в украинской прокуратуре. С начала российского вторжения в феврале 2022 года Украина открыла по меньшей мере 195 уголовных производств за экологические преступления, совершенные российскими войсками, квалифицировав их как военные преступления. Из них 15 также были квалифицированы как экоцид, как объяснил Попов.
Он отмечает, что есть три основные категории: нападения на гражданские объекты, такие как водопроводные сети и запасы бензина, которые привели к загрязнению воздуха, почвы и грунтовых вод; военные действия в Черном море, которые угрожают дельфинам вымиранием из-за сонаров российского флота; частичное или полное уничтожение лесов и природных заповедников, охраняемых международными конвенциями.
Время расследования
«Мы не надеемся на судебное разбирательство в краткосрочной или среднесрочной перспективе; сейчас это вопрос накопления доказательств», – говорит господин Коваль из Truth Hounds. Для адвоката первоочередной задачей является классификация дел по территориальному признаку, по видам преступлений, а также попытка разобраться с индивидуальными случаями. «В этом нам помогают журналисты, как и многие иностранные юристы», – говорит он. «Это системные преступления, и мы не должны никуда спешить, – признает Попов. – Несколько дел находятся на стадии досудебного расследования, и очень важно иметь технические оценки компонентов, загрязняющих почву, воду и воздух, на основе образцов, отобранных на международном уровне, а также оценку продолжительности загрязнения». Идентификация исполнителей, и тех, кто отдавал приказы, осуществляется в координации со службами безопасности, что, по его словам, является не самой легкой частью работы следователей.
Расследование в Каховке, которое приобретает все большие масштабы в Украине, только начинается. «Украина взяла на себя обязательства рассмотреть все уголовные дела, связанные с войной, – подчеркивает специальный советник. – 99% дел будут рассматриваться в Украине. Но МУС должен сказать свое слово. Представители МУС побывали в Каховском регионе. Они могут сделать собственные выводы».
