Елена Я., жительница города Каменка-Днепровская Запорожской области, что на юго-востоке Украины, полгода находилась в плену у российских военных. В октябре 2022 года в оккупированном городе на нее донесли соседи по поводу того, что муж Елены служит в ВСУ. Женщина рассказала изданию Zlochyn, что в плену подвергалась пыткам: Елену били по голове стеклянной бутылкой, душили проводом от электрочайника и подвергали сексуальному насилию.
«В СИЗО СНCК начинается с порога, когда людей раздевают, проверяют татуировки на теле, а в камерах просто насилуют. Нас заставляли часами читать гимн РФ. Били палками прямо в камерах и в коридоре, дальше забирали в комнату допросов. Мне начальник полиции угрожал в камере, что прострелит колени. Забрал в комнату допросов и кричал на меня так, что летела слюна и глаза вылезали из орбит».
Трудовое и сексуальное рабство
Женщина провела четыре месяца в этом СИЗО, в селе Большая Белозерка, и еще два месяца в другой тюрьме, где также происходило сексуальное насилие. «Там его было даже больше», – вспоминает она.
Пятидесятилетней женщине вместе с другими семнадцатью пленными пришлось рыть окопы в командном пункте на второй линии обороны российских оккупантов. И не только это: «Мы строили фортификационные сооружения, женщин заставляли стирать солдатам, убирать в домах, которые захватили офицеры, готовить».
Елена, как только ей в марте 2023 года чудом удалось вернуться из плена домой, обратилась в правоохранительные органы с заявлением. Правда, о преступлениях сексуального характера, совершенных против нее оккупантами, женщина долго молчала. Говорит, боялась быть не просто непонятой, а даже высмеянной. Тем более, Елена успела проверить на себе отношение местной полиции к гражданским пленным.
Стигматизация, обвинение пострадавших
«Сейчас общество уже больше воспринимает вопрос сексуальных преступлений, потому что война наложила свой отпечаток. Одна из причин, почему я молчала – это отношение правоохранителей на линии столкновения к гражданским, вышедшим из плена. Они буквально смеялись нам в лицо! И на мое заявление о трудовом рабстве они саркастически ответили: “Может, Вам еще УБД дать?” Как я могла говорить с ними о сексуальном насилии?»
«Когда я писала заявление в полицию и идентифицировали трех основных фигурантов уголовного производства – начальника полиции, начальника СИЗО, фсбшника, который бил меня по голове бутылкой – об этих случаях я сначала молчала, – продолжает рассказ Елена. – Тогда я только вышла и не была готова об этом говорить. Я находилась в шоковом состоянии и глубокой депрессии, в которой, честно говоря, нахожусь до сих пор».
История Елены не уникальна. Отношением к гендерно-обусловленному и сексуальному насилию в украинском обществе, которое сводится к стигматизации и обвинению жертв, объясняется нежелание последних говорить об этих преступлениях и раскрывать детали. Это в значительной степени затрудняет доступ к правосудию. Собственно, предубеждения и гендерная нечувствительность в этом вопросе присущи и правоохранительным органам. Они неохотно принимают заявления и часто квалифицируют сексуальное насилие по статьям «хулиганство» или «нанесение телесных повреждений».
211 женщин и 118 мужчин
Сексуальное насилие, связанное с конфликтом (СНСК), законодательно определено как военное преступление в Украине с 2014 года. Однако после полномасштабного вторжения и начала расследования Международного уголовного суда (МУС) в Украине, СНСК, как и все военные преступления, привлекает все больше внимания со стороны национальных следователей и прокуроров в Украине. С 24 февраля 2022 года по 1 ноября 2024 года Генеральная прокуратура зарегистрировала 329 случаев сексуального насилия, связанного с конфликтом, в отношении 118 мужчин и 211 женщин. Из них 17 жертв – несовершеннолетние: 16 девушек и 1 юноша.
Днепровский адвокат и правозащитница Юлия Сегеда отмечает, что хотя на сайте Офиса Генпрокурора постоянно обновляются цифры, статистика не отражает реальную картину, потому что эти преступления наиболее латентные. «Люди могут обращаться с такими заявлениями через 5-10 лет. Многие пострадавшие находятся на временно оккупированных территориях и не могут ничего рассказать о преступлениях, от которых страдают. Да и вообще пострадавшим трудно рассказывать об этих травмирующих событиях, они неохотно делятся с кем-то подробностями. Поэтому мы предполагаем, что таких случаев значительно больше, чем зафиксированных прокурорами, о которых нам пока известно», – говорит Сегеда.
В Офисе Генерального прокурора отмечают, что наибольшее количество случаев СНСК зафиксировано в Херсонской области (105). Также зафиксировано 59 случаев в Киевской области, 77 в Донецкой, 38 в Харьковской, 22 в Запорожской, 8 в Черниговской, 6 в Луганской, 10 в Николаевской, 3 в Сумской, 1 в Автономной Республике Крым. Эти дела включают изнасилование, увечье или насилие над половыми органами, принудительное обнажение, угрозы и попытки изнасилования, принуждение смотреть на сексуальное надругательство над близкими людьми и тому подобное.
«Повсюду, где стояли российские военные»
«После деоккупации территорий на востоке и юге страны говорим о четком паттерне: повсюду, где стояли российские военные, зафиксированы случаи СНСК, – сообщают в Офисе Генпрокурора в ответе на наш запрос. – На 01.11.2024 года в деоккупированных поселках Киевской, Черниговской, Херсонской, Харьковской и Николаевской областей о подозрении сообщено 60 военнослужащим РФ. Направлено в суд 28 обвинительных актов в отношении 37 человек, пять фигурантов преступлений приговорены к наказанию в виде лишения свободы: трех до 12 лет, двух – до 10 лет и 11 лет, 1 приговор в отношении 1 человека пока еще не вступил в законную силу. Раскрыто 88 фактов СНСК».
В национальных судах рассмотрение представленной категории дел происходит заочно. Поэтому прокуроры отталкиваются от интересов потерпевшего человека. Если особа готова получить решение национального суда, инициируется судебный процесс, поскольку приоритетом является фиксирование военного преступления и сбор доказательств согласно международным стандартам, с возможностью дальнейшего их использования в международных инстанциях для привлечения высшего руководства РФ к уголовной ответственности, – сообщают в Офисе Генпрокурора. – Относительно профиля обвиняемых – это военнослужащие ВС РФ, в том числе, командиры соответствующих подразделений».
После терапии Елена подает новую жалобу
Во время реабилитации Елена познакомилась с женщинами, которые раньше нее пострадали от СНСК. После этого она все же написала заявление в Генеральную прокуратуру. «Ко мне приезжал прокурор, который ведет это дело, и я под запись видео рассказывала ему в подробностях о каждом из шести эпизодов насилия. Уголовное производство сейчас возбуждено. Но Генпрокуратура работает долго. Мне должны назначить дополнительные судмедэкспертизу и психолого-психиатрическую экспертизу, потому что когда я проходила их первый раз, с заявлением о СНСК еще не обращалась. Это экспертиза после плена и срок выполнения очень важен», – рассказала нам потерпевшая.
Впрочем, Елена уверена, что справедливое расследование военных преступлений, в частности СНСК, неизбежно. Вопрос репараций стоит для нее особенно остро. «Почему нельзя замораживать активы РФ и выплачивать пострадавшим репарации? – спрашивает Елена. – Из-за плена я потеряла здоровье. Мне нужна реабилитация дважды в год и средства на нее. Я на своей территории, у себя дома, попала в плен. Я всю жизнь платила налоги. С работы меня уволили. Я работала архивариусом в больнице. Работодатели не ожидали, что я вернусь. Я подала иск в суд для восстановления трудовых отношений и выплаты средств за период, который они отметили как за свой счет, а это фикция».
«О СНСК следует говорить, – сказала Елена, начиная разговор с журналисткой издания Zlochyn. – На самом деле многие наши соотечественники пострадали от таких преступлений, но 90 процентов, на мой взгляд, молчат. Обо всех других преступлениях пострадавшие говорят, а о СНПК молчат. Особенно тяжело мужчинам. Нужен пример – и люди заговорят».
Этот репортаж входит в цикл публикаций о правосудии по военным преступлениям и подготовлен в партнерстве с украинскими журналистами. Первая версия этой статьи была опубликована на новостном сайте "Zlochyn".
