«Одна из проблем, с которой мы сталкиваемся, особенно в этой войне, заключается в том, что Россия является агрессором, и очевидно, что ни одного военного преступления или нарушения международного гуманитарного права (МГП) не произошло бы, если бы не российская агрессия. Но тем не менее, международное гуманитарное право применяется одинаково к обеим сторонам», – отмечает Марко Сассоли, профессор международного права Женевского университета в Швейцарии и один из трех независимых экспертов, подготовивших в начале апреля отчет для Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ).
Это первый независимый отчет, опубликованный относительно «нарушений международного гуманитарного права и прав человека, военных преступлений и преступлений против человечества», совершенных с 24 февраля, после того, как Российская Федерация атаковала Украину.
Миссия ОБСЕ «обнаружила четкие закономерности нарушений МГП российскими силами во многих из изученных пунктов», – говорится в отчете. «Это касается, в частности, ведения ими боевых действий», – отмечается далее в отчете. «Невозможно представить, что столько гражданских лиц было бы убито и ранено и что столько гражданской собственности, включая дома, больницы, культурные ценности, школы, многоэтажные жилые дома, административные здания, тюрьмы, полицейские участки, водопроводные станции и электросети, было бы повреждено или уничтожено, если бы Россия придерживалась своих обязательств в рамках МГП по дифференциации, пропорциональности и осторожности при осуществлении боевых действий на территории Украины».
В отчете указывается на то, что «определенные нарушения и проблемы были также обнаружены и в отношении методов Украины». Миссия «особенно обеспокоена обращением с военнопленными, которые изначально считались преступниками и с которыми обращались несовместимым с Женевской конвенцией III [о военнопленных] образом».
Военнопленные
В отчете выражаются серьезные опасения относительно обращения с военнопленными как российской, так и украинской сторонами. Среди них – отсутствие прозрачности относительно количества заключенных и отказ в доступе Международного Комитета Красного Креста (МККК), который, согласно международному гуманитарному праву, определенному Женевскими конвенциями, должен быть единственным органом, ответственным за регистрацию заключенных, информирование их семей и их посещение. И Россия, и Украина подписали Женевские конвенции.
МККК заявил 3 июня, что ему удалось «посетить некоторых из них, но этого недостаточно: стороны должны предоставить нам доступ ко всем этим заключенным».
Что касается нарушений Украиной норм МГП и вероятных военных преступлений, то в отчете ОБСЕ упоминается, в частности, демонстрация российских пленных в социальных сетях в первые дни войны, а также видео, на котором, вероятно, члены украинских сил стреляют по ногам пленных российских солдат, о чем также сообщали Human Rights Watch. Более того, несколько средств массовой информации, включая «Аль-Джазиру» и «Нью-Йорк Таймс», сообщили об инциденте, в котором захваченные российские солдаты были якобы казнены украинскими вооруженными силами.
Относительно демонстрации российских заключенных в социальных сетях, Сассоли отметил, что «в социальных сетях были всевозможные фотографии, и [заключенные] говорили «мы заключенные», «мне жаль», «Путин – преступник», «дорогая мама, пожалуйста, борись с ним» и все эти вещи, которые, очевидно, могут поставить человека и его семью под угрозу». Human Rights Watch считает, что «украинские власти должны прекратить и предотвратить размещение в социальных сетях и приложениях обмена сообщениями видеозаписей захваченных российских солдат, особенно тех, которые показывают, как их унижают или запугивают».
По словам Сассоли, выставлять военнопленных на показ «общественному любопытству» является нарушением МГП, но не военным преступлением. Военные преступления подпадают под действие МГП, объясняет Сассоли, но не все нарушения МГП являются военными преступлениями. Например, содержание заключенных под покровительством прокурора так, будто все они являются преступниками, а не в лагерях, контролируемых армией, является нарушением МГП, но не является военным преступлением. По его словам, даже отсутствие столовой в лагере является нарушением МГП, за которое могут быть применены международные санкции к государствам, но не к отдельным лицам.
Однако, увечье, пытки или казнь пленных солдат является военным преступлением, если это доказано и, если может быть установлена индивидуальная ответственность, рассказал он в интервью Justice Info. Ответственность командования также возможна, отметил он, но часто это еще сложнее доказать в суде.
Обращение с военнопленными регулируется Третьей Женевской конвенцией и вступает в силу с момента взятия в плен. Она предусматривает обязательство относиться к ним гуманно в любой момент. Убийство, жестокое обращение или умышленные пытки являются военным преступлением, равно как и умышленное причинение сильных страданий или вреда здоровью пленных. Не допускается также применение к ним пыток или других форм принуждения с целью получения информации.
Украина обещает провести расследования
«Видео, размещенные в Интернете 27 марта 2022 года, судя по всему, показывают, как украинские силы жестоко обращаются с захваченными военными или российскими бойцами, имеющими статус военнопленных, в частности, стреляют трем из них в ноги», – отмечает Human Rights Watch. Инцидент, по-видимому, произошел в селе вблизи города Харьков, о возвращении под контроль которого украинские власти объявили двумя днями ранее. Расследование телекомпании BBC, хотя и не является полностью исчерпывающим, указывает на то, что видео нельзя считать сфабрикованным. ВВС цитирует Алексея Арестовича, советника президента Украины Владимира Зеленского, который заявил, что расследование было начато немедленно и что «всем нашим военным, гражданским и силам обороны напомнили, что плохое обращение с военнопленными является военным преступлением».
Однако Александр Павличенко, директор Украинского Хельсинского союза по правам человека, сообщил Justice Info из Киева, что он также получил это видео, проверил его и установил, что оно является «недостоверным», не уточнив, каким образом он пришел к такому выводу. Он добавил, что передал его в национальную прокуратуру и что там пришли к такому же выводу. Он добавил, что обратился к властям с вопросом, есть ли военнопленные с такими травмами ног, и получил отрицательный ответ.
Надежда Волкова, основательница и директор Украинской правовой консультативной группы, настроена более скептически. «Они не расследуют, и никогда не расследовали», – сказала она в интервью Justice Info из Западной Украины, куда она была вынуждена бежать из-за войны. «По этому вопросу, начиная с 2015 года, [генеральные прокуроры] всегда утверждают, что его не существует. Есть расследования с российской стороны, но нет ни одного со стороны Украины».
Украина участвует в войне с российскими сепаратистами на востоке страны с 2014 года, и существуют утверждения о тамошних зверствах также со стороны украинцев. По словам г-жи Волковой, бывший заместитель прокурора Гюндуз Мамедов был в курсе этого вопроса и знал, что он является политически чувствительным. «Он знал, что эти расследования необходимо открыть, и он их открыл. Но они так и не дошли до стадии судебного разбирательства». Он ушел с должности в июле 2021 года, ссылаясь на «заведомо тяжелые условия труда».
Наиболее серьезный инцидент, о котором сообщила газета «Нью-Йорк Таймс» 6 апреля, касается предполагаемой казни пленных российских военнослужащих. Газета утверждает, что проверила видео, на котором «группа украинских солдат убивает пленных российских солдат возле села к западу от Киева» приблизительно 30 марта. Издание пишет, что видео было «снято на дороге к северу от села Дмитровка, примерно 11 км к юго-западу от Бучи, где обнаружение сотен тел гражданских лиц вызвало обвинения в том, что российские войска убивали мирных жителей во время своего отступления». Газета цитирует слова украинского солдата, которые звучат на видео, о том, что «они даже не люди». Телекомпания BBC также провела расследование этого видео.
Украина снова пообещала провести расследование. Но, в то время как Украина уже провела судебные процессы по военным преступлениям, совершенным пленными российскими солдатами, прогресс в расследовании преступлений, совершенных собственными силами, остается неопределенным. Павличенко, который сообщил Justice Info, что он не знал об этом видео, добавил, что любые достоверные утверждения о военных преступлениях, совершенных украинскими силами, должны подлежать расследованию и привлечению к ответственности.
Генеральный прокурор Украины «обязана это сделать»
Сассоли отмечает, что расследование ОБСЕ, в котором он принимал участие, завершилось 1 апреля. Но, по его словам, к тому времени Генеральный прокурор Украины Ирина Венедиктова уже открыла 4 000 расследований военных преступлений. «Мы специально спросили, сколько из них касаются украинцев, и нам ответили, что есть несколько случаев, когда украинцы сотрудничали с российскими войсками, но ни одного случая, в котором бы фигурировали украинцы, воюющие за Украину», – рассказывает он в интервью Justice Info. «Это обидно, потому что привлечь их к ответственности, очевидно, было бы гораздо проще. В общей атмосфере, не только в Украине, но и в Швейцарии, когда вы говорите что-то о российских жертвах, вас воспринимают как человека, который каким-то образом оправдывает Путина. Мы понимаем, что нельзя быть очень популярным прокурором в Украине, если начинать привлекать к ответственности украинских солдат. Но она должна это сделать».
Он также считает, что западные государства должны сосредоточить на этом внимание. «Многие западные государства помогают украинской прокуратуре в ее расследованиях, в том числе Великобритания», – отмечает Сассоли. «Как-то у меня было совещание в Zoom с их командой, которая находится в Польше. Генеральный прокурор Великобритании присутствовал, и все говорили об этих ужасных российских военных преступлениях, и я сказал: «Возможно, вы могли бы также попытаться объяснить украинским прокурорам, что им следует привлекать к ответственности и украинцев за военные преступления». Они не отреагировали, но у меня сложилось впечатление, что они смотрели на меня так, будто я пытался защищать агрессию Путина».
