«Когда я узнала, что мой муж попал в плен, я не понимала, что случилось», – вспоминает Анна Михайлишина, региональный представитель Ассоциации семей «Полигон 56» в Бердянске, Западная Украина. В июне она участвовала в круглом столе в Гааге, организованном Международной комиссией по вопросам пропавших без вести (МКПБ), межправительственной организацией, расположенной в Нидерландах. Созданная после войны в бывшей Югославии по инициативе президента США Билла Клинтона, в настоящее время МКПБ помогает украинскому правительству и его судебно-медицинским подразделениям идентифицировать пропавших без вести с помощью анализов их ДНК.
Муж Михайлишиной пошел защищать Украину в конце февраля 2022 года после вторжения российской армии. Более года назад он попал в плен, и его местонахождение неизвестно. «Мой муж не был военным, и мы не знали, что делать. Мы мониторили Telegram, Google и интернет-каналы 24 часа в сутки 7 дней в неделю», – объясняет Михайлишина. Затем она начала координировать свои действия с другими семьями пропавших без вести солдат из той же бригады, чтобы вместе попытаться найти юридическую, психологическую и медицинскую поддержку. «Моей дочери семь лет, и последние три месяца мы ходим к психологу, потому что каждый день она приходит со школы с одним и тем же вопросом: когда вернется мой папа?»
Единый реестр пропавших без вести
Только год спустя, в мае 2023 года, Министерство внутренних дел Украины запустило долгожданный Единый реестр пропавших без вести, который включает гражданских лиц и военнослужащих. В июне он насчитывал 24 000 дел о пропавших без вести, сообщил Олег Котенко, уполномоченный по вопросам пропавших без вести. Комиссия, которую он возглавляет, была создана в мае 2022 года и подведомственна Министерству реинтеграции.
Однако, поскольку война в Украине продолжается, количество пропавших без вести продолжает расти, а правительство пытается скоординировать данные по самым разным ситуациям. Национальное информационное бюро по вопросам военнопленных, принудительно депортированных и пропавших без вести лиц, созданное в марте 2022 года, сообщило, что только за июль получило 15 500 «обращений», а за август – еще 17 000 «обращений» от родственников с просьбой предоставить информацию о военнопленных, пропавших без вести и принудительно депортированных или перемещенных.
Анатолий Соловей, советник-посланник посольства Украины в Нидерландах, сообщил Justice Info, что, по официальным данным, 19 556 украинских детей были депортированы в Россию. Выступая на презентации публикации МКПБ 14 сентября, он отметил, что на сегодняшний день лишь 386 из них удалось вернуть домой. По его словам, эта цифра, а также количество пропавших без вести взрослых, вероятно, является заниженной, поскольку украинские власти не имеют доступа к оккупированным Россией территориям, а российская сторона не отвечает на их запросы о предоставлении информации.
Убитые или депортированные в Россию дети
Некоторые из них «вероятно мертвы и находятся на оккупированной территории, где нет возможности забрать тело и должным образом похоронить его», – объясняет Елена Белячкова, координатор групп семей военнопленных украинской общественной организации «Медийная инициатива за права человека» (МИПЧ). Она также отмечает, что некоторые из них были убиты при авиаударах или ракетных обстрелах, в результате которых не осталось ни тел, ни останков. Дети также могут считаться пропавшими без вести поскольку, возможно, были убиты в России или депортированы туда, за что в марте этого года Международный уголовный суд выдвинул обвинения президенту России Владимиру Путину и уполномоченной по правам ребенка Марии Львовой-Беловой.
«Россияне также захватывали и убивали проукраински настроенных гражданских лиц, которые имели украинскую символику на одежде или в своих домах, или через патриотические татуировки», – продолжает госпожа Белячкова. По данным Associated Press, тысячи гражданских лиц содержатся в тюрьмах в России или на оккупированных территориях Украины, где они живут в ужасных условиях и используются российской армией в качестве рабов, что является нарушением принципов Женевской конвенции.
Большинство похищенных гражданских лиц – это украинские волонтеры, активисты, общественные деятели и ученые, которые отказались сотрудничать с оккупационными властями, а также родственники и друзья военнослужащих Вооруженных сил Украины, отмечает в интервью для Justice Info Ксения Онищенко, юрист украинской правозащитной группы «СИЧ». «В открытых источниках можно найти многочисленные видеозаписи того, как оккупационные власти проводят процедуру выдворения гражданских лиц, – отмечает г-жа Онищенко, – но они никогда не попадают в Украину». «В большинстве случаев похищенные и убитые гражданские лица считаются пропавшими без вести, поскольку ни их семьи, ни соответствующие органы не могут получить достоверную информацию», – уточняет г-жа Белячкова.
Цифры по пропавшим без вести солдатам остаются неясными и неподтвержденными, но общая картина, которая при этом вырисовывается, более чем трагическая. Американские чиновники, которых недавно цитирует New York Times, заявили, что количество украинских солдат, погибших с начала полномасштабного вторжения России в феврале 2022 года, может достигать 70 000 из общих 200 000 украинских жертв. Многие из них до сих пор относятся к категории неидентифицированных, а власти Киева держат официальные данные в тайне, поэтому количество пропавших без вести солдат остается неизвестным.
«Утраченные нашей властью ДНК»
Ассоциации семей погибших жалуются, что обработка образцов ДНК происходит слишком медленно, и что они до сих пор не знают, в какие двери постучать, чтобы получить эффективную юридическую и психологическую поддержку. По словам г-жи Онищенко, есть несколько причин, почему большое количество тел до сих пор не идентифицированы. Некоторые семьи не сдали образцы ДНК или бежали за границу до того, как смогли это сделать.
Но некоторые опоздания можно отнести на счет ведомств. «Проведение независимой ДНК-экспертизы и внесение образцов в Единый реестр пропавших без вести значительно ускорит процесс идентификации», – надеется госпожа Онищенко. «Я неоднократно слышала от родственников пропавших без вести, что образцы ДНК, которые берут наши государственные органы, теряются, и семьям приходится сдавать их по несколько раз», – в свою очередь отмечает госпожа Белячкова. По ее словам, образцы «подвергаются ненадлежащей обработке и в течение длительного периода времени, до пяти-семи месяцев». Она также отмечает, что некоторые тела хоронят без идентификации.
Похожее ожидание связано и с погибшими солдатами, тела которых были возвращены в рамках обмена пленными между Украиной и Россией. Госпожа Белячкова вспоминает, в частности, российскую атаку в июле 2022 года на здание, где содержались украинские военнопленные вблизи Оленовки в Донецкой области, в результате которой, по данным украинского следствия, погибли по меньшей мере 50 военнослужащих. Хотя их тела были вывезены еще в 2022 году, к июлю 2023 года только 33 из них были идентифицированы, тогда как экспертизы 24 других еще продолжаются.
МКПБ предложила украинским властям помощь в масштабном сборе и обработке ДНК, а также в гарантировании того, что эти доказательства будут приняты в будущих судебных процессах», – объясняет Кэтрин Бомбергер, которая более 25 лет возглавляет эту организацию. 31 августа МКПБ подписала протокол с Национальной полицией Украины, который позволяет ее следственной службе использовать технологии МКПБ для поиска и идентификации пропавших без вести лиц. МКПБ намерена проводить тесты высокого уровня в своих лабораториях и хранить все доказательства в защищенной базе данных.
«Министерство юстиции будет работать с семьями и общественностью, а также с МКПБ» в процессе поиска пропавших без вести, – заявил министр юстиции Украины Денис Малюська во время предварительно записанного видеообращения в Гааге в июне этого года. Подписанный протокол позволяет МКПБ начать сбор данных ДНК украинских семей, проживающих за пределами Украины, в Европе. Но правительство до сих пор не подписало соглашение, которое позволило бы организации собирать и обрабатывать образцы ДНК, добавляет Бомбергер, хотя, сожалеет она, такое соглашение о сотрудничестве «помогло бы семьям закрыть дело, получить компенсацию, а также дело могло бы быть использовано в качестве доказательства в суде».
«Сотрудничество между МКПБ и украинским правительством имеет решающее значение», – подчеркивает представитель посольства Украины в Нидерландах Соловей. Он отмечает, что соглашения, которые МКПБ подписывает с украинскими учреждениями, такие как заключенное в августе соглашение с Национальной полицией, являются, по его мнению, «гибкими и быстрыми инструментами». И, как он считает, эти протоколы лучше, чем основное базовое соглашение, поскольку они «начинают работать сразу после подписания» и не требуют ратификации парламентом.
В ответ на наш вопрос, не откажется ли Киев подписать соглашение о полном сотрудничестве, чтобы не разглашать данные о потерях, Бомбергер ответила: «Мы можем найти способы удовлетворить потребность в конфиденциальности, уважая верховенство права и права семей пропавших без вести на правду, справедливость и возмещение ущерба».
Единый портал для семей
Как объясняет госпожа Онищенко, официальная процедура в случае исчезновения без вести начинается с обращения ближайших родственников в полицию и открытия уголовного производства. Эта процедура касается гражданских лиц, тогда как семьи пропавших без вести военнослужащих извещаются региональными центрами комплектования и центрами социальной защиты населения, которые в свою очередь получают информацию от военных подразделений. Следующим шагом для семьи является получение справки из Единого реестра пропавших без вести и обращение на получение государственной поддержки. В случае с гражданскими лицами это преимущественно льготы для близких родственников, тогда как семьи пропавших без вести военнослужащих также имеют право на финансовую помощь и бесплатные или льготные социальные услуги, такие как проезд в общественном транспорте и получение услуг в сфере здравоохранения.
Как указывает госпожа Белячкова, семьи могут обратиться в суд, если они считают, что их права не были соблюдены. На бумаге семьи пропавших без вести солдат могут получить юридическую и социальную поддержку от государства. Но информации об этом недостаточно, и госпожа Онищенко отмечает, что семьи часто не могут получить соответствующую помощь и вынуждены обращаться в такие организации, как «СИЧ». «К сожалению, на сегодняшний день в Украине до сих пор нет эффективной социальной и психологической поддержки семей пропавших без вести, и они остаются наедине со своим горем. Когда к нам приходит мать или жена пропавшего без вести, первое, что мы видим – это растерянного человека, который отчаянно пытается найти своего близкого человека», – рассказывает она. Некоторые подвергают себя физической опасности, выезжая на оккупированные Россией территории, или же делятся своими данными в Интернете и становятся жертвами мошенников, отмечает госпожа Онищенко.
В последние месяцы правительство, похоже, делает больше для решения этой трагической проблемы, которая затрагивает все больше и больше семей в Украине. Два месяца назад Комиссия по вопросам пропавших без вести лиц открыла новую горячую линию, укомплектованную специалистами по оказанию правовой помощи пропавшим без вести. К концу августа, согласно информации на сайте министерства, на горячую линию за помощью обратилось уже более тысячи граждан. В сентябре, в то время как украинский посредник Дмитрий Лубинец объявил о создании нового механизма возвращения депортированных детей, вице-премьер-министр Ирина Верещук организовала совещание по созданию механизма поиска и возвращения гражданских заложников. «Мы найдем всех. Военнопленных, детей и гражданских», – заявила Верещук в пресс-релизе.
